Неравномерность развития капиталистических стран и обострение противоречий между ними
Взрыв империалистических противоречий, проявлением которого явился предвоенный политический кризис 1939 года, а затем и мировая война, был обусловлен законом неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран. В результате действия этого закона выделилась группа государств, развивавшихся более быстрыми темпами. Их правящие круги стремились к радикальному перераспределению мировых источников сырья, рынков сбыта, сфер приложения капитала. Монополистическому капиталу стран с более низкими темпами развития приходилось вести упорную борьбу со своими империалистическими соперниками.
В преддверии предвоенного политического кризиса по темпам промышленного развития среди капиталистических держав на первом месте находилась Япония, на вторам – Италия, на третьем – Германия, на четвертом – США, на пятом – Англия, на шестом – Франция. Различие в темпах развития вело к изменению доли стран в мировом капиталистическом производстве и соотношения их военно-промышленной мощи.
Из многих противоречий внутри капиталистической системы с середины 30-х годов наиболее острым стало англо-германское соперничество. Резкое обострение англо-германских экономических противоречий было вызвано тем, что к концу 30-х годов Германия вышла на мировые рынки как наиболее серьезный конкурент Великобритании, успешно соперничавший в экспорте капитала. В мировом экспорте промышленных изделий ее доля была равной доле Англии. Но Германия в сравнении с Англией вырвалась вперед по экспорту станков, оборудования и запасных частей, химических продуктов, стали и электротехнических изделий.
Торговая война между Англией и Германией велась не только на Европейском континенте, где Англия теряла позиции прежде всего в Юго-Восточной Европе. Она протекала с переменным успехом, но чаще всего в пользу Германии на Ближнем и Среднем Востоке, в Азии и Африке, Латинской Америке, несмотря на преобладающее влияние там Соединенных Штатов Америки. Германия начала проникать на имперские рынки Великобритании.
Франция тоже испытывала большие трудности в конкурентной борьбе с растущей мощью Германии на рынках экспорта капиталов и товаров: по темпам своего промышленного развития она оказалась на последнем месте среди «шестерки» империалистических конкурентов.
Англо-германские противоречия вплетались в англо-итальянские, хотя последние имели вполне самостоятельный характер в связи с претензиями итальянского империализма на влияние в Средиземном море, выраженными известной формулой «mare nostrum» («наше море»). Борьба за обладание господствующими позициями в этом регионе особенно обострилась с приход к власти фашистского диктатора Бенито Муссолине, ставшего в 1922 году премьер-министром Италии.
Однако при всей сложности положения английские правящие круги отнюдь не стремились к лобовому военному противоборству с Германией. Даже летом 1939 года они по-прежнему упорно надеялись канализировать германскую экспансию на Восток, чтобы изнурить своего соперника в войне с СССР. Когда это было выгодно, руководство Великобритании умело не только воевать за свои монополистические интересы, но и договариваться о разделе интересов и сфер влияния.
Еще в июле 1938 года было подписано англо-германское платежное соглашение, давшее возможность деловым кругам обеих стран вести переговоры о расширении торговли. В конце того же года начались переговоры, которые затрагивали более серьезную и широкую проблему – перераспределение колоний и полюбовный раздел мировых рынков.
Однако в самый канун войны в Лондоне поняли, что Германия не остановится перед вторжением в святая святых английского империализма: в его колонии и даже в его собственный дом. Острота англо-германских противоречий, прорвав хрупкую оболочку соглашений о «разделе рынков» и «сотрудничестве», одолела тенденцию к антисоветскому сговору, дошла до высшей и опасной точки.
Именно англо-германское соперничество было решающим в становлении двух империалистических группировок, которые к лету 1939 году оформились в военно-политические блоки.
Каждый из блоков был кровно заинтересован в соглашении с СССР, при том, что Запад не считает СССР равноправным субъектом европейской политики.